Госпиталь Св. Иоанна и музей Ганса Мемлинга

Шедевр кисти Ганса Мемлинга «Богоматерь с младенцем и донатор Мартин Ниувенхове», хранимый в госпитале св. Иоанна, единственный дошедший до нас нерасчлененным диптих XV века, чрезвычайно распространенный в ту эпоху тип религиозной композиции. К сожалению, было время, когда створки безжалостно расторгались и оказывались в разных коллекциях, тогда как для понимания идейного замысла художника необходимо их совместное рассмотрение, ибо обе створки представляют собой всегда нерасторжимое единство.

Диптих был создан мастером в 1487 году по заказу Мартина Ниувенхове, который родился в Брюгге в 1463 году, стал синдиком Брюгге в 1492 году, капитаном в 1495 году и два года спустя бургомистром. Скончался Мартин в 1500 году тридцати семи лет от роду. Судя по его быстрой карьере, он был явно человеком незаурядным и принадлежал, несомненно, к богатому бюргерскому роду. На раме диптиха написано, что заказчику тогда было двадцать три года.

На левой створке представлена Мария с младенцем, на правой— Мартин Ниувенхове. На первый взгляд вам кажется, что они находятся в разных интерьерах, но, приглядевшись, вы замечаете их фигуры, отраженные в зеркале и понимаете, что они находятся в одной комнате. Таким образом, Мемлинг стремится объединить обе створки в нерасторжимое целое, создать ощущение единой среды и развить представление о пространстве не только в глубину картины, но и навстречу зрителю.

Богоматерь сидит на низком табурете за столом, покрытом ковром, поддерживая правой рукой сына, а левой — протягивая ему красное спелое яблоко. Справа от нее раскрыта на пюпитре книга, но мы обнаруживаем эти предметы только отраженными в зеркале.

Мария облачена в голубое платье, рукава которого оторочены беличьим мехом. Золотистые волосы тонкими волнистыми прядями покрывают хрупкие плечи. Голова кажется большой по отношению к тонкой, почти бесплотной фигурке. Замкнутое выражение лица усиливает отрешенность от мирской суеты. Движения рук поражают утонченностью и грацией. Целомудренный строгий образ идеален, величав и женствен. Он подчиняет себе интерьер, все окружение, господствует над видимым через окна ландшафтом. Ясность природы гармонически соотнесена с чистотой ее душевного мира.

Мартин ван Ниувенхове стоит на коленях, молитвенно сложив руки. Перед ним на подставке лежит раскрытый часослов с золотым обрезом и застежками. Глаза юноши устремлены на святую деву, и взгляд их как бы отражает его душу. Полуоткрытые пухлые губы благоговейно произносят слова молитвы. Поклонение возвышенному идеалу пробуждает в человеке прекраснейшие свойства души. Созерцание красоты рождает благородство намерений. Мы видим Мартина Ниувенхове в расцвете сил и душевных способностей, преображенным и очарованным от приобщения к миру высокого совершенства. Не случайно Мемлинг рисует не просто отдельную фигуру его святого покровителя, а целую сцену на витраже, где св. Мартин совершает благородное деяние, отрезая кусок плаща, дабы нищий смог прикрыть свое убогое тело. Тем самым художник создает атмосферу особого идеального мира, возвышающегося над обыденным, живущего по высоким эстетическим и нравственным законам, и включает в него реального человека, своего современника. Если цвет одежд Марии ровен, кажется как бы застывшим и своей чистотой и определенностью выполняет духовно-эстетическую функцию, постановка фигуры строго фронтальна, композиция предельно устойчива, то в правой створке срез по диагонали интерьера, колеблющиеся страницы раскрытого часослова, переливающиеся тона одежды Мартина (коричнево-сиреневые, голубовато-бежевые) вносят движение подлинной жизни. Этой двойственностью образного решения как бы подчеркивается соприкосновение двух начал, идеального и жизненного.

Маленькая кисть Мемлинга не забывает отметить множество очаровательных подробностей в пейзаже, интерьере, в одежде, вплоть до букв текста в книге. Причем все погружено в светоносную среду, отчего каждая деталь заметна, но ровно настолько, насколько важна ее роль в общем замысле.