Бельгия культура и традиции
Когда мы говорим о «немецкой пунктуальности», «английской вежливости» или «голландской рассудительности», то всем понятно, что имеется в виду. Для бельгийцев невозможно подобрать такого емкого определения. Ключ к бельгийской идентичности (или, как считают многие, к ее отсутствию) заключается в линии, разделяющей страну посередине и отделяющей говорящую на нидерландском языке Фландрию от франкоговорящей Валлонии. Эта линия отражает старое, как мир, разделение Европы: лингвистический и культурный барьер между германским севером и латинским югом.
В Бельгии это разделение не история и не глава из учебника, а реальность повседневной жизни. Граница проходит через поля и озера, через языковые сообщества и политику, через государственные принципы и практическую необходимость в сотрудничестве. Эта разделительная линия, похоже, ждет лишь подходящего толчка по социальной «шкале Рихтера», чтобы разорвать страну надвое. Слухи о развале Бельгии появлялись и раньше, и каждый раз они оказывались явным преувеличением. В решающий момент в 1830 г. оба сообщества предпочли жить вместе в одной стране, а не вручить свою судьбу соседям. История научила бельгийцев, что они плохо кончат, если не будут держаться друг за друга
Традиции
В Бельгии до сих пор огромную роль играют семья и традиции, и несмотря на то, что в традициях проявляется гордость за свои фламандские или валлонские корни, эта гордость редко переходит во враждебность к членам другого
сообщества. Бельгийцы гораздо лучше уживаются друг с другом, чем думают иностранцы — а иногда и они сами.
Тем не менее существует миф о «скучности» бельгийцев. Это представление отчасти объясняется тем, что соседи бельгийцев — более многочисленные «экстравагантные» французы, немцы, голландцы и британцы; все они не стесняются заниматься саморекламой. Явное нежелание бельгийцев расхваливать себя уходит корнями в прошлое: стоило кому-нибудь из этих или более далеких соседей бросить взгляд на Бельгию, как они тут же испытывали желание присоединить ее к себе — настолько нравилась им страна.